III

Жертва на колокол. Благотворение Сунцова. Весна и работы в обители с наступлением весеннего времени. Деятельность Настоятеля. Внезапный приезд Епископа Павла. Пребывание его в обители. Посвящения. Проводы Преосвященного. Окончание братского корпуса. Переход на новоселье. Присылка духовных книг. Получение иконостаса в новый храм. Освящение церкви. Трапеза после освящения. Обитель усиливается имуществом и средствами. Посвящение о. Матфея в сан Архимандрита. Исчезновение монаха. Подготовка к сооружению Соборного храма. Закладка оного. Второй братский корпус. Новый Епископ.

Дожили мы до Рождества Христова. В такой большой праздник следовало бы совершить литургию соборно, но привелось служить одному Настоятелю, да еще и без диакона, который перед праздником сделался нездоров. Постороннего народа в тот день собралось в нашем маленьком храме много. Один крестьянин, пришедший в Монастырь помолиться верст за 30, изъявил желание соорудить для Ульяновской обители колокол в тридцать пудов и в тот же день, после обедни, передал на это отцу Матфею 300 рублей. Но этих денег недостаточно на тридцатипудовый колокол, почему Настоятель, послав их в Вятку к своему брату, просил его, не найдет ли он кого-нибудь из благотворителей для оказания помощи на пополнение расходов по сооружению колокола. На такое благотворение вызвался сам Сунцев, и колокол был заказан на заводе Бакулевых в г. Слободском.

В Январе 1867 года в обитель доставлено было клади из Вятки от Сунцева на 30 подводах.

Все, что нужно было для церкви, припасов для монастыря, а также приборов и разных принадлежностей для внутренней отделки корпуса, не было забыто нашим радетелем, г-м Сунцевым. Прислано было им также достаточное количество и съестных продуктов для братии. За приношения благодетеля, с такою искренностью и открытою душою отнесшегося к нуждам нашей бедной обители, мы возблагодарили Господа и отслужили заздравный молебен за жертвователя. С увеличением Монастырских средств, возбудились в заботливой голове отца Матфея более широкие планы по устройству обители. К весне приискан был подрядчик на выделку 300 тыс. штук кирпича для сооружения каменного храма.

Перед праздником Похвалы Богородицы привезли из Слободского новый тридцатипудовый колокол. Освятивши, повесили его на столбах. Для маленькой деревянной колокольни он был велик, и потому приспособить его там мы опасались. В течение великого поста богомольцев в нашу Ульяновскую обитель стекалось очень много. Не взирая на недостаточные средства, решено было, согласно установленного порядка в Соловецком Монастыре, всех приходящих в обитель продовольствовать в трапезе братской пищей. Так решили иноки с первого раза по прибытии в Ульяново, так это продолжается и до сих пор.

Наступила весна. Дохнула она своим благотворным веянием на природу, оживила нас своею благодатью. Дни длиннее и светлее, небо глубже и прозрачнее; чувствуешь бодрость в силах, веселие на душе.

Плотники вместе с рассветом начинают стучать своими топорами на постройке, работая над сооружением церкви и братского корпуса. Отец Матфей не дает себе ни покоя, ни отдыха: раньше плотников встает от сна, вместе с ними уходит с работы, и в течение дня то и дело поднимается на гору на постройку. Не опускает он в то же время и церковной службы, соблюдая свою череду. Это был воистину вполне окрепший и установившийся для высшего призвания пастырь словесного стада Христова и домовитый хозяин: он и на служении, он и около построек, он и на полевых работах, и на кирпичном заводе, и в столярной, где изготовляли рамы, двери, шкапы для церкви и проч.

В Июле пришло известие, что Вологодский Архиерей, Преосвященный Павел, будет в Устьсысольске. Настоятель командировал в город отца Амвросия приветствовать Владыку. С Амвросием поехал монах Феодосии для рукоположения в Иеромонахи. В Ульяновскую обитель Преосвященного не ждали. 26 Июля вечером, накануне рождения покойной Государыни, отец Матфей служил малую вечерню; во время чтения акафиста Божией Матери входит в церковь послушник и тихо докладывает Настоятелю: — «Архиерей приехал!» Отец Матфей подозвал недалеко стоявшего Иеромонаха, велел ему доканчивать повечерие, а сам поспешил распорядиться приемом Владыки, приказав немедленно звонить. Преосвященный был уже недалеко. Он шел пешком от самой реки, по дороге, проложенной лугом. Приехал он в Ульяново в лодке из Деревянска, не предупредив заранее иноков о своем прибытии, потому и не было устроено для него подобающей встречи. Настоятель, однакож, велел запречь в имеющийся при Монастыре плохонький тарантасик лошадь и ехать навстречу Преосвященному. Сажен сто не дошел Владыка до Церкви, как подкатил к нему тарантасик; хоть и близко было, но он сел в него и доехал до ворот церковной ограды. Тем временем отец Матфей поубрал свою келью для принятия неожиданно прибывшего высокого гостя. Собственно Вычегодский край, в центре которого находилась Ульяновская обитель, не видал Архиерея несколько столетий. В Устьсысольск хотя Епископы временами и наезжали, но далее от города, в глубь края, не бывали. А тут вдруг, неожиданно, явился Владыка, как будто на благословение возрастающей из убожества и нищеты обители. Мы все и робели, и радовались его приезду. Распорядившись отправить тарантас, бегом возвратился о. Матфей в церковь, надел ризу, и прочие Иеромонахи тоже облачились, взял напрестольный крест, и все вышли из церкви встретить Преосвященного с пением тропаря: «пречистому Твоему образу». Не успели спуститься с крыльца, как подъехал к церкви Владыка, одетый в ряску, на голове бархатная скуфейка; сам видный и бодрый; на лице живыми чертами изображалась энергия и ум; взгляд черных глубоких глаз выражал внимательность и доброту; они горели приветливостью и тою открытою ласкою, которая глубоко западает в душу, вселяя в нее добрые чувства и вызывая на искренность и расположение. Такое впечатление Владыка произвел с первого раза на всех нас. Он вышел из тарантаса, подошел ко крыльцу, сделал три поясных поклона, взял с блюда крест и приложился к нему, потом обратился к о. Матфею с следующими ласковыми словами: — «Давно я вас, отец Настоятель, имел сильное желание видеть, и вот Господь привел и сподобил меня познакомиться с вами!» Облобызавшись с о. Матфеем, Преосвященный предложил идти в храм, в который и двинулись с пением: «Достойно есть». Затем, по окончании молебствия, сказано было Владыке многолетие, после чего, вышедши на амвон, он благословил всю братию и всех предстоящих сначала общим благословением, потом когда начали подходить к нему поодиночке, то каждого отдельно, не исключая и служащих при обители и рабочих.

Из церкви Преосвященный прошел к Настоятелю, в его убогое, лишенное всякого удобства помещение, но сейчас же оттуда вышел и отправился с отцом Матфеем на гору для осмотре постройки. Владыке понравилась местность, на которой устраивалась обитель; он долго любовался видом, открывавшимся с горы; а вид был действительно хорош: внизу, за обширным лугом, темно-голубою лентою тянулась Вычегда; за излучинами реки синел неопределенный простор далей, в тот день особенно светлых и лучистых; у подножия горы волновалась желтеющая рожь; кругом, весь холм, луговую площадь и противоположный берег реки обступал зеленый, весь проникнутый изумрудным блеском, тенистою дремой и влажным покоем — лес. Чудное местечко выбрали в Ульянове старцы для сооружения обители.

Корпус тогда подведен уже был под крышу и оттделывался внутри. Владыка выразил благодарность Настоятелю за аккуратную постройку. Спустившись с горы, он прошел опять к о. Матфею, где приготовлен был чай, после которого приказал звонить ко всенощной, но к ней не пошел: он не взял с собою секретаря и сам занимался письменной частью, почему и сидел за бумагами всю ночь, почти до рассвета. По докладу Настоятеля о потребности обители в Священнослужителях, Владыка приказал во время всенощной двух послушников постричь в мантию. Для рукоположения же этих послушников в Иеродиаконы, а монаха Феодосия в Иеромонахи, он распорядился отправить их в Устюг, где, на возвратном пути, при своем служении, и хотел совершить это таинство. Отцу Матфею Преосвященный велел готовиться к посвящению в сан Игумена, для чего отдал приказание припасти Игуменский посох. Все распоряжения Владыки были исполнены в точности. К литургии он обещался быть в церкви сам и предложил Настоятелю приготовить, сколько он может, человек для посвящения в стихарь. Таких оказалось из числа послушников одиннадцать человек. На другой день, 27 Июля, благовест к литургии, по распоряжению Преосвященного, начался в 8 часов утра. Взойдя в церковь, он остановился по средине, где приготовлен был для него табурет и постлан коврик. Во время чтения часов Владыка посвятил в стихарь всех одиннадцать человек послушников, в том числе и двух назначенных в Иеродиаконы. Во время малого выхода, отец Матфей посвящен был в сан Игумена. Затем Преосвященный взошел в алтарь, где и простоял всю обедню. Тот день был высокоторжественный. По окончании литургии, по случаю царского молебна, Владыка вышел из алтаря на амвон в сопровождении отца Матфея. Когда кончился молебен, он приказал подать Настоятелю Игуменский посох и, взяв его в руку, обратился к предстоящим с прочувственным словом, содержание которого заключалось в наставлении и разъяснении обоюдных отношений Игумена к братии и наоборот. После чего отцу Матфею вручен был Владыкою жезл Пастырства.

После обедни, напившись чаю и оттрапезовав в келье вновь поставленного Игумена, чем Бог послал, Владыка заторопился в обратный путь. Немедленно поданы ему были лошади, чтобы довезти до лодки. Вся братия собралась проводить Преосвященного и еще раз получить от него благословение. Старшие из иноков зашли в тесную каморку игумена, где был Архиерей, а остальные дожидались выхода его в сенях и на крыльце. Владыка приказал пропеть «Достойно есть», сам сказал отпуск и направился к выходу, благословляя всех и поучая в то же время содержать в обители союз иноческой жизни в мире, любви и согласии, как повелевает Господь и Его святая церковь. Глубоко залегли в душу теплые слова Архипастыря. Они укрепляли и восстановляли силы наши на труд беззаветный и безропотный не для мира суетливого, но в исполнение обета отрешения для прославления имени Божия.

При проводах хотели петь догматики; больше мы ничем не могли выразить нашу горячую благодарность Владыке за ласковое обращение, за его внимание к нам, за добрые его наставления, но он отклонил это и мы, с сокрушением в сердце, молча должны были проститься с ним. Преосвященный сел в тарантас, еще раз благословил всех окружающих и поехал к реке. С ним же отправились и два монаха, назначенные в Иеродиаконы. После проводов пошли мы в церковь и отслужили благодарственный молебен Господу Богу с многолетием за Владыку.

Постройка шла успешно и приближалась к концу. В братском корпусе и новой церкви начали печи класть, рамы вставлять, двери навешивать. На зиму всем нетерпеливо хотелось перейти на жительство в новое здание; в старых неудобных и холодных жить страх надоело. Для нового храма нужен был иконостас с иконами. Отцы Паисий и Феофилакт уведомили Игумена, что иконостас, пожертвованный для обители Вологодским купцом Павлом Александровичем Белозеровым, они пришлют из Вологды по первому зимнему пути. Поэтому освящением храма нечего было торопиться, и его назначили на И Декабря, полагая, что к этому времени иконостас получится. О предстоящем освящении было дано уведомление как в ближайшие селения, так и в город Устьсысольск.

В Октябре постройки были кончены. Братский корпус и кельи в нем совсем отделаны для жительства. Игумен назначил переход на новоселье 22 Октября, в день Казанской Божией Матери. С вечера отслужили всенощную, а в самый праздник, в 7 часов утра начали совершать литургию соборно, по окончании коей с крестным ходом, с поднятием чудотворных икон Нерукотворенного Образа и Похвалы Богородицы, пошли на гору. Там в новом храме и потом в кельях отслужили молебны с водосвятием и окропили все помещения святою водою. После чего в новом храме иконы поставили в ряд, а возвратясь в келью Игумена, поздравили его с новосельем, а он начал угощать нас чаем. После того гурьбою отправились в новую трапезу, устроенную в том же корпусе, а потом разместились в корпус, по кельям. Переход в более удобные жилища, воздвигнутые с благословения Божия своими заботами, радовал нас, как детей. Слава и благодарение Господу и вечная признательность старцам труженикам. С небольшим год прошел со времени нашего сюда переселения, как мы имеем уже здание с обликом настоящего монастыря. Теперь покойно живи в безмятежной иноческой обители, трудись, молись и спасайся; у каждого свой угол; никто тебе не помешает сосредоточиться в мыслях, облечься душевным миром. Не то, что ранее, когда по приезде приводилось спать в сараях, толкаться в тесноте, постоянно пребывать на народе, ни на минуту не иметь уединения необходимого для души монаха.

Вновь выстроенный корпус состоял из 24 братских келий, расположенных по обе стороны довольно широкого коридора. Угол здания на юго-восточную сторону отделен для помещения Игумена; у него три небольшие кельи. Внизу, под кельями Игумена, трапеза и кухня. В конце корпуса, на восточной стороне, церковь; ход в нее через внутренний коридор здания.

Ко дню нашего перехода, во вновь устроенных кельях мебели еще не было изготовлено: ни столов, ни стульев, ни коек. Столяры работали безостановочно и усердно, но не успели еще исполнить и ту работу, которая необходима была для здания и храма в нем. Но мы примирялись с недостатками внутренней обстановки; и то благодать, что попали в теплые и светлые кельи, а посидеть и прилечь и на полу можно. Ощущался большой недостаток в духовной пище, не было псалтирей по кельям, читать не по чем, а выписать не на что, деньгами все еще было скудно. Но Господь и в этой нужде не оставил нас своею милостию: старцы Паисий и Феофилакт послали в обитель целый ящик духовных книг; из них большая часть состояла из псалтирей, и тогда Игумен раздал их по кельям.

Приближался день, назначенный для освящения храма. В начале Декабря доставили иконостас. Столяры принялись уставлять его на место. Иконостас был небольшой, двухъярусный, соответственно величине церкви. Десятого Декабря 1867 года, в последний раз служили литургию в старом храме под горою. Вечерни и заутрени, с переходом нашим в братский корпус на гору, мы постоянно служили в новой церкви, хотя и не освященной. Накануне освящения с вечера отслужили всенощную по уставу. Народу на предстоящее торжество собралось множество, так что, по словам окрестных жителей, никогда еще не бывало в нашем Монастыре такого громадного скопления людей. Для размещения их в обители уступили иноки свои кельи, наполнили посетителями оба коридора, нижний и верхний, в корпусе, а также и старые здания. В семь часов утра, 11 Декабря, благовест возвестил начало службы. Храм освятили во имя Преподобных Зосимы и Савватия, угодников Соловецких, в благодарное воспоминание прежней жизни нашей под их святым покровом, при полном и глубоком сознании их чудотворной милости в успехе созидания нашего Монастыря, яко исходящего светлого луча Соловецкой обители.

После литургии всем пришедшим на освящение была предложена трапеза. Столы накрыли в коридоре; в трапезной не было места, да и в коридорах, по случаю множества народа, образовалась непролазная теснота, и всех накормить разом было не возможно: одни выходили из-за стола, другие садились, так что обед происходил в несколько перемен. По окончании трапезы богомольцы почти все удалились из обители.

Миновал 1867 год. В хлопотах, заботах об устройстве обители, в деятельности по хозяйству, в отправлении послушания по уставу Соловецкому, год этот прошел для нас необыкновенно быстро, что называется, оглянуться не успели; а все потому, что дело ободряло и веселило нас: все у нас спорилось, все мы работали, повинуясь послушанию не ради личной корысти, а по убеждению, для обители. В Марте 1868 года Паисий и Феофилакт прислали в обитель нашу приобретенные на сборе от доброхотных дателей ризы на чудотворные иконы Нерукотворенного Образа и Похвалы Богородицы, серебряные с вызолоченными венцами и драгоценными украшениями на венцах. В Мае они же через транспортную контору доставили и колокол в 100 пудов из Москвы, пожертвованный купцов Моисеевым, на каковое усердие он вызван был убеждениями наших почтенных старцев, неутомимо действующих на чужбине для пользы обители. И велика и плодотворна была их деятельность: и не перечислить всего, сколько они переслали к нам, за время своего отсутствия, всякого добра для пополнения ризницы, напрестольных Евангелий, крестов, потиров и всякой церковной утвари разной ценности. Получал от них также Монастырь и значительные суммы, приобретенные как сбором, так и вознаграждением за служение всенощных и молебнов.

Наступило лето, в которое главные работы по обители заключались в заготовке кирпича для каменного соборного храма и в обычных занятиях по полевому хозяйству. Во второй половине Июля получается указ от Преосвященного Павла о вызове нашего отца Игумена в Вологду для посвящения в сан Архимандрита. 25 Июля, отслуживши напутственный молебен, отец Матфей отправился в Вологду, поручив на время своего отсутствия управление Монастыря духовнику Амвросию. Владыка принял нашего Настоятеля чрезвычайно ласково, и 15 Августа, в день Успения Пресвятой Богородицы, посвятил в Вологодском кафедральном Соборе в сан Архимандрита. Итак наша возникающая на дальнем севере обитель возведена была этим посвящением на степень Архимандрии.

В отсутствие Игумена случилось в нашей обители происшествие: монах потерялся, Иеродиакон Акиндин. В одно утро он ушел в лес собирать грибы; прошел день, его нет. Хватились старцы, встревожились и все, сколько было в Монастыре народу, начали его искать, бродили по лесу, кричали, но без успеха. На третий день объявили становому приставу, в селении Устькулом, в 20 верстах от Ульянова, где была становая квартира. Он немедленно согнал народ из ближайших волостей; явилось несколько сот человек, рассеялись они по лесу, оглашая громкими криками и бора, и ложбины, и густозаросшие уремы, но все было напрасно: так и не отыскался монах, и где восприял свою кончину бедный старец — и до сих пор осталось неизвестным. Мир праху твоему, несчастный инок, не покаялся ты перед смертью, не закрыла твои очи заботливая, благословляющая рука!

Новопосященный Архимандрит, отец Матфей, возвратился в обитель 1 Сентября, после обедни, только что кончившейся. Услыхав о его приезде, мы все поспешили в церковь для парадной встречи дорогого нашего Настоятеля. Приказали звонить во вся; вышли из храма со крестом и в церковном коридоре с почетом встретили Архимандрита. Затем последовало благодарственное молебствие, с обычным многолетием.

При Архимандритском служении в храме нашем стало больше появляться богомольцев; хотя оно ничем не рознится от священнического, но митра Архимандрита была интересна для зырян, — в здешнем крае никогда ее не видели.

Так как в будущем 1869 году предположено было начать постройку каменного соборного храма, то в конце 1868 стали мы отыскивать благонадежных подрядчиков для кирпичной кладки. Выискался на этот подряд Вельский купец Пешков, с обязательством приступить весной к работам. Кирпичи и потребное количество извести у нас было готово, так что зимою мы занялись исключительно возкою камня для фундамента, приготовлением связей, балок и всего, что требуется для закладки храма. Весна в тот год (1869) выдалась ранняя, так что артель каменщиков прибыла к нам в обитель в конце Апреля. С 1 Мая приступили они к выемке земли под фундамент. Самого подрядчика с артелью не было, а заведывал ею и работами десятник. Копать рвы под фундамент начали в размерах согласно утвержденному плану; а размеры эти были велики. Отец Архимандрит смутился духом и приуныл: здание выходило большое, пожалуй не по средствам, но главное — кирпич оказывается слаб, следовательно непригоден для возведения массивного сооружения. Что тут делать? Убавить, но без подрядчика он не решался на это, так как рвы были совершенно готовы и убавка потребовала бы лишней работы.

Только что хотели бутить, как приезжает подрядчик Пешков. Ненадолго работу остановили. Пешков сначала не соглашался на убавку против утвержденного храма, но когда осмотрел материал, то сам убедился, что убавка вызывается необходимостью, и уменьшение произошло кругом по сажени.

Отслужили водосвятный молебен на основание храма и заложили фундамент. За работу принялись усердно, так что к осени нижний этаж храма был поднят и сведен свод. Сверху покрыли его тесом и отложили окончание храма до 1871 года с тою целью, чтоб произведенная кладка нижнего этажа перегодовала и тем временем хорошо просохла, да и материал для постройки в течение года можно заготовить в таком количестве, чтоб не было остановки. Помимо всего этого не мало заботили Архимандрита и средства обители: в течение года они могли скопиться в таком количестве, чтобы не затрудниться в расчетах по подрядам.

В год основания соборного Монастырского храма выстроен был другой братский деревянный корпус на северной стороне, на 13 саженях длины, со столькими же помещениями, как и в первом корпусе. В этом новом здании отделено несколько келий на случай приезда Преосвященного, где затем постоянно и останавливались Архиереи, когда приезжали в обитель.

В том же году Епископ Павел, так внимательно и сердечно относившийся к Ульяновскому Монастырю, переведен был в Псков, а на его место в Вологду назначен Преосвященный Палладий, в настоящее время Экзарх Грузии.