V

Иноки обжились и сроднились с обителью. Разнообразие и успех работ по устроению Монастыря. 0. Феодосии как архитектор. Приезд в обитель Преосвященного Палладия. Встреча его. Пребывание Владыки в Монастыре. Обзор обители. Отзыв Преосвященного о ней после обзора. Отъезд и проводы. Окончание наружной постройки Собора. Закладка колокольни и корпусов при ней. Штукатурные работы в Соборе и настилка пола. Новый большой колокол. Встреча его и перевозка в обитель. Несчастие при перевозке. Освящение придела в нижнем этаже соборного храма. Продолжение монастырских работ. Новая трапезная. Освящение еще двух приделов в храме. Скопление богомольцев. Командировка старцев на новый сбор.

Наступил 1871 год; пришла весна, а с нею и забота и хлопоты о работах и занятиях по устроению. При сознании своего долга, при беззаветной покорности послушанию, нам было хорошо в нашей заброшенной в лесную глушь обители в трудах и работах, как никогда не было среди покоя и беззаботной жизни всем обеспеченного богатого Соловецкого Монастыря. Тут мы опытом познали, что в призвании есть отрада и утешение для тех, кто несет крест. И это сознание было не рассудочное и холодное, но объемлющее все силы духа. Под влиянием этого сознания мы трудились и трудились, не чувствуя ни усталости, ни необходимости в отдыхе.

С наступлением теплых весенних дней явилось в Монастырь множество рабочих по разным специальностям: кирпичников, плотников, каменщиков. Последние прибыли для кладки верхнего этажа соборного храма, успевшего перегодовать и достаточно просохнуть. Работа бойко пошла во всех концах монастыря; с нее не сходили Настоятель и Эконом. Иноки, послушники и весь состав обители тоже не оставался праздным, принимая деятельное участие в работах. Собственно техническою частью построек заведовал у нас свой доморощенный архитектор самоучка, отец Феодосии, переселившийся вместе с нами в Ульяновскую обитель из Соловецкой. По происхождению он был кровный зырянин, мало поучившийся, простой монах, но Господь умудрил его большими способностями по строительному делу. Он и доныне им заведывает.

Дошел до нас слух, что летом сбирается посетить Ульяновскую обитель Преосвященный Палладий. Затем получено было официальное извещение, которым приезд его в Ульяново назначался 10 Июля. С раннего утра этого числа все мы, озабоченные ожиданием Владыки, беспрестанно смотрели в ту сторону, с которой должен был показаться к нам желанный гость. Народу собралось множество; заслыша о приезде Преосвященного, пришло немало крестьян даже из Керчемьи, верст за пятьдесят. Верховой, посланный из Деревянска, предуведомил Настоятеля, что Владыка едет. Все заволновались, забегали, бросились к реке, на встречу. Преосвященный встречен был у перевоза через Вычегду Экономом Феофилактом*, (Епархиал. ведом. 1871 г. N 18-20).а у самой обители, вне Монастырской ограды, Архимандритом Матфеем со всею братиею, в преднесении хоругвей и икон. По вступлении в церковь и по окончании входной литии, Владыка произнес приветственно-назидательное слово к братии, в котором, напомнив нам кратко обязанности иноческого звания и вместе указав на особенную цель служения их в этой отдаленной, пустынной, малопросвещенной и отчасти зараженной духом раскола стране,** (Соседняя к Монастырю волость Керчемская населена раскольниками) поучал, чтобы мы всемерно старались подавать собою во всем пример истинно христианской жизни и самого искреннего, древлеотеческого благочестия, и тем располагать и привлекать к православной церкви удаляющихся от нее своих соседствен-ных по месту жительства собратий.

Затем, после непродолжительного отдыха, Владыка осматривал церкви, кельи и другие монастырские здания. Теперь Преосвященному Палладию уже можно было многое показать, содеянное иноками по благоустроению обители, не то что Епископу Павлу, посещавшему Монастырь при полной его скудости, когда ничего в нем не было, и нигде даже было поместить Преосвященного для отдохновения с дороги. Кроме вновь возведенных построек, состоящих из двух братских корпусов, самая обстановка храма и утварь оного уже не имела убожеского облика: внутренность церкви богато и обильно украшена святыми иконами не только в иконостасе, но и по стенам храма; многие иконы покрыты серебряными ризами и окладами, а некоторые украшены жемчугом и ценными камнями. Богослужебных сосудов, напрестольных крестов и Евангелий, подсвечников и лампад, равно и облачений в ризнице, с избытком достаточное количество и все это новое и большею частью ценное, включая сюда и неоцененную святыню; два серебряные ковчега, вроде гробниц, с частицами святых мощей.

В семь часов вечера началась всенощная, которую совершал о. Архимандрит, а на литию и полиелей выходил и Владыка. Церковь наполнена была до тесноты народом. В воскресенье, 11 Июля, Владыка присутствовал на литургии и во время чтения часов посвятил в стихарь двух послушников Монастыря, а на малом входе наградил набедренниками Иеромонахов: Феофилакта, Феодосия, Корнилия и приходского Священника Устькуломской церкви Иоанна Рогова. После литургии отправлено было Преосвященным соборно молебствие Пресвятой Троицы, Божией Матери, Святителю Стефану, Соловецким Чудотворцам и Равноапостольной княгине Ольге. По выходе из церкви, Владыка посетил и благословил братскую трапезу, а затем, в сопровождении о. Матфея, обозревал Монастырские окрестности, осведомляясь о всем хозяйстве обители.

Особенное внимание обратил Преосвященный Палладий на строющийся соборный храм. Он доведен уже был тогда до самой верхней крыши и казался громадным. Владыке объяснили, что в храме назначаются три придела, для которых уже заказаны иконостасы и иконы, и что кроме возведенных построек на Монастырской горе, со времени переселения в обитель Соловецких иноков, в течение каких-нибудь пяти лет построены еще следующие здания при Монастыре: деревянная двухэтажная гостиница для богомольцев, два одноэтажные дома для разных мастерских, баня, прачечная, скотный двор, на котором заведено до 80 голов рогатого скота и до 25 лошадей, мукомольная мельница и кирпичный завод. На нем заготовляется теперь кирпич для новой колокольни; в связи с нею предположено выстроить каменный корпус для помещения братской трапезы и монашеских келий; а в нижнем этаже под самой колокольней соорудить трапезную церковь. Расширение помещений в обители вызывалось необходимостью, так как число братии в ней к приезду Преосвященного Палладия (1871 г.) было уже до 70-ти человек, кроме наемных рабочих и обещанцев*. (Обещанцы — проживающие в обители год или два по обещанию. Они занимаются работами по хозяйственной части Монастыря) .Вообще наш Монастырь был такой же хороший, такой же деятельный и заботливый хозяин, как и Соловецкий, откуда прибыли устроители. Этою стороною он лестно зарекомендовал себя перед Владыкою.

«Ну, отец Архимандрит, — сказал Преосвященный в одну из откровенных бесед с Настоятелем, не чаял я встретить здесь то, что нашел. Ведь я ехал сюда с целью закрыть Монастырь, но теперь воочию убедился, что мне о нем наговорили много клеветы; устроили вы здесь целую Лавру и теперь не о закрытии помышлять, а остается бесконечно благодарить вас за все, отец Настоятель»**. (По возвращении в Вологду Владыка выразил официально благодарность Настоятелю Ульяновской обители. Благодарность эта напечатана в 29-м N Епархиальных ведомостей 1871 г.)

В пять часов пополудни, 11-го Июля, Преосвященный, отслушав напутственный молебен и преподав благословение братии и множеству собравшихся богомольцев, отправился в обратный путь. При переправе через Вычегду присутствовал Эконом Монастыря о. Феофилакт и с ним несколько человек клиросных. Когда сел Владыка в приготовленную для него лодку, то пригласил с собою Эконома и клиросных. При переправе, по благословению Преосвященного, клиросные пели тропари в чествование более уважаемых икон обители. Переехав реку и выйдя на берег, Владыка еще раз благословил предстоящих и провожавших его, потом, обратившись лицом к обители, осенив ее крестным знамением, сел в приготовленный для него экипаж и уехал.

Не лишним будет сказать здесь, что когда Преосвященный Палладий осматривал строющийся соборный храм, то взойдя в верхний его этаж, выразил Настоятелю такое мнение: «в нижнем этаже пусть будет три придела, а здесь, в верхнем, благословляю только один придел: это будет величественный Собор и стеснять его не для чего». Согласно благословения Владыки, так и устроено, т. е. в верхнем этаже один придел во имя Живоначальной Троицы.

Кладка Собора приближалась к концу; заложены верхние связи, окончены своды, выведены все пять глав. Приступили к покрытию железом. За это дело взялся сам о. Феодосии: он, вместе с техническим архитектурным знанием, был искусным кровельщиком и каменщиком, имел способность работать быстро и аккуратно. Взяв себе в помощники двух, трех послушников, он до заморозков кончил эту работу.

Перезимовали. Весной 1872 года приплавили на легких лодках в обитель через Екатерининский канал чугунные плиты на пол в нижний этаж храма. В ту же весну приступили к кладке каменной колокольни значительных размеров: с крестом она должна была выйти выше 30 сажен, с четырьмя башнями по углам. В связи с колокольнею, по обеим сторонам ее, два корпуса: с южной — для братской трапезы, под которою просфорня и хлебопекарня, с северной — в два этажа монашеские кельи. Под зданием колокольни, посредине между корпусами, трапезная церковь, ход в которую прямо из трапезы. Над этою церковью, во втором этаже колокольни, еще небольшая церковь. В третьем и четвертом ярусах колокола; выше их еще ярус, где решили поместить башенные часы. Венчаться колокольня должна семериком, срубленным из дерева. Так проектировали в тех видах, что явилось опасение, может ли такое громадное здание выдержать тяжесть, если оно будет все построено из кирпича, к несчастию не совсем доброкачественного и потому не прочного.

Нижний этаж в Соборе отштукатурили; рабочие были Устюгские; маляры красили крышу храма. Работа кипела в обители, как в муравейнике: стук топоров, лязг железа, гомон рабочих, покрикивание и понукание приставников, необыкновенно оживляли трудовой день. Вдруг сорвется и звонко взлетит светская песня. Словно шаловливая птица, взовьется и заныряет она в теплом воздухе. Мы не препятствовали этому: нельзя зажать уста свободных людей, да и особой надобности к этому не было. Отдавшись с любовию устроению Монастыря, иноки не упускали и полевых работ и вообще в порядке держали, улучшали и расширяли все внутреннее хозяйство по обители: разрабатывали огороды, увеличивали пахотные поля, расчищали сенокосы, улучшали скотоводство. Ко всякому делу приставлены были способные люди, усердные, преданные интересам обители, а за всем зорко смотрели неусыпные глаза Настоятеля и Эконома. По окончании штукатурной работы о. 'Архимандрит сейчас же велел приступить к настилке пола в нижнем этаже посредством укладки чугунных плит. Пол был настлан весь руками монашествующих, без найма посторонних людей.

Около половины Августа получено от о. Паисия уведомление, что из Вологды идет к нам судно с разною кладью, в числе которой посылается большой колокол, весом в 303 пуда. Обрадовало нас это известие: благодарение Господу! не оскудела еще святая вера на Руси православной. Феофилакт отправился навстречу судну, чтобы нанять побольше рабочих и поскорее доставить кладь и колокол в Монастырь. Когда судно пришло к перевозу, то колокол оттуда в обитель решили тащить народом; об этом оповестили окрестные деревни и народу в назначенный день собралось для перевозки колокола множество: и оказать помощь желали, и взглянуть на такой большой колокол всем было интересно. Расстояние от берега до Монастыря около двух верст. Бережно сняли, посредством подкладней, колокол с судна, уставили его на выстилку, уложенную сверху дровней, с надежными полозьями, и дружно поволокли на гору. Колокол пошел ходко; но на половине дороге произошло несчастье: один из Монастырских рабочих шел рядом с колоколом, поправляя вымостки. Поскользнувшись или запнувшись о что-то на дороге, он подвернулся под колокол и в этот момент ему сломало ногу. Высвободив из придавившей тяжести, уложили его на носилки и унесли в рабочий дом, где случившийся костоправ уложил раздробленные кости и перевязал ногу. Затем колокол перетащили уже благополучно, подняли на гору и ввезли в самую середину Монастыря. Заранее приготовлены были столбы с переводами, на которые и повесили колокол.

26 Августа вышли иноки из церкви с крестным ходом, отслужили водосвятный молебен по требнику на освящение колокола; Настоятель, окропив его святой водой, первый ударил три раза в небывалой в здешнем крае такой величины колокол. Звучно раздался звон, перекатами разлился по окрестностям, густым эхом отозвался в лесах и долинах, возвещая на далеком пространстве о славе, торжестве и радости обители. После окончания литургии звон в новый колокол продолжался целый день.

В конце Сентября начали установлять иконостас в нижнем этаже соборного храма, где пол из чугунных плит уже совсем был окончен настилкою. Сначала усиленным топлением печей хорошо просушили стены в храме, что было необходимо сделать, чтобы затем влияние сырости не отразилось на иконостас. Установка его потребовала довольно продолжительного времени при кропотливой работе с резьбой. Иконы для иконостаса привезены были вместе с колоколом; в числе их доставлен образ Святителя Стефана Пермского, — большого размера, в серебряной вызолоченной ризе, довольно тяжеловесной. Он находится в настоящее время на левой руке, в колонне у левого клироса.

Января 29-го 1873 года, назначено было освящение придела в нижнем этаже соборного храма, в честь Нерукотворенного Образа, на что и получено было благословение Преосвященного Палладия. Об этом торжестве старцы известили всех своих благодетелей, усердствующих к обители, а равно и зырян Устьсысольского и Яренского уездов, а также и население некоторых уездов смежных губерний.

К назначенному дню собралось народу в обитель великое множество; приехали даже из Чердыня Пермской губернии и с Ижмы Архангельской губернии, так что храм, несмотря на его обширность, и половины не мог вместить прибывших богомольцев. Большая часть их стояла на улице, невзирая на Январскую стужу. Освящение совершалось обычным порядком с подобающею торжественностью. После литургии сколько было народу, — всех насытили братской пищей. Трапезовали в коридоре братского корпуса; за столы садились очередным порядком. Посетители из ближайших мест разошлись в тот же день, а дальние выбыли кто на другие, кто и на третьи сутки. С этого времени до великого поста в обители почти никого не было богомольцев. Вообще зимний мясоед не изобиловал ими. Великим же постом они стекались в Монастырь толпами, прогрессивно с 1867 года увеличиваясь в численности, по мере того, как слава о Монастыре распространялась, подобно лучам восходящего солнца, все шире и шире.

Благодарение Господу! дожили до служения в каменном храме, где и началось отправление богослужения непрерывно со дня его освящения.

Прошел пост; а с весною опять прибыло в обитель множество рабочих по разным отраслям мастерства: каменщики для кладки колокольного корпуса, кирпичники для заготовки кирпичей, плотники для настилки деревянного пола в верхнем Соборе, штукатурщики для штукатурки стен в нем, а также и в братской каменной трапезе, още в прошлом году выведенной под крышу. К осени хотелось перебраться инокам в эту новую трапезу из старой, которая стала тесни даже и для своей братии, не только для приходящих богомольцев.

Работы шли усиленно. За лето верхний этаж Собора и трапезная были отштукатурены, В первой половине Октября, в один из Воскресных дней — после литургии, пошли с крестным ходом уже в новую трапезную, где о. Архимандритом, вкупе с Иеромонахами, отслужен был молебен с водосвящением, по окончании которого началось на новоселье трапезование. Новая трапеза представляет из себя обширную комнату, высокую и светлую, со сводами. Она свободно может вместить до 500 человек.

В эту осень случилась важная перемена в Епархии: Преосвященный Палладий переведен был в Тамбов, а в Вологду перевели Епископа Феодосия, смиренного старца.

В Январе 1874 года в 18 и 19 числа назначили освящение двух боковых приделов в нижнем этаже каменного храма: на правой стороне — во имя Похвалы Пресвятой Богородицы, на левой — Святителя Стефана Пермского. На освящение это установленным порядком получено благословение от Епископа Феодосия. По предшествующему примеру известили иноки всех радеющих к Монастырю о предстоящем освящении двух приделов. В местные Волостные Правления по этому предмету разосланы были особые объявления. Задолго до торжества стали приготовляться старцы к приему богомольцев, которых ожидали в значительном количестве, и ожидания оправдались: народу на освящение явилось вдвое более против предшествующего года, когда освящали средний придел. За два дня до торжества дальние посетители: Пермяки Чердынского и Соликамского уездов и Ижемцы стали съезжаться в обитель, а за ними повалил народ Яренского и своего уезда, так что не только гостиница, но все службы под горой, что замещаются рабочими, наполнены были до тесноты богомольцами; мало того — братский корпус внутри Монастыря на северной стороне пришлось уступить посетителям. Приходских Священников приехало восемь человек. Служение было торжественное; совершали его все монахи Монастыря и все приехавшие Священники, во главе с о. Архимандритом. Освящение приделов происходило по чину, как положено церковным уставом. Трапеза, как и раньше, предлагалась всем богомольцам, без исключения; но новая обширная комната трапезной не в состоянии была вместить и десятой части всех прибывших: так много их было на этот раз в дни освящения приделов. Как в общей трапезной, так и в зданиях под горой происходило кормление приходящих обедами и ужинами по три дня, и на всех, слава Богу, хватило продовольствия. Те из богомольцев, которые оставались в обители на несколько дней, исповедывались и приобщались святых тайн.

После этого освящения, когда отхлынула от обители народная волна, и в Монастыре водворилась тишина и спокойствие, время для иноков потянулось обычным порядком, в труде и молитве. Особенно выдающееся в эту зиму случилось только то, что о. Архимандрит вновь отправил в Москву за сбором* (Святейшим Синодом разрешен был сбор по России на Ульяновскую обитель в течение 10 лет со времени переселения в оную Соловецких иноков. Срок этот истек в 1876 году. Настоятель желал воспользоваться разрешением сколько возможно полнее и потому в интересах обители не давал засиживаться инокам подолгу дома) .о. о. Паисия и Феофилакта и еще двух иноков. Снова Настоятель остался один заправителем, распорядителем и блюстителем всего дела по обители.